Так получилось, что, прежде чем засесть за этот текст, я пару недель почти не расставалась с книжкой
«Отдаленный, звучащий чуть слышно вечерний вальс» и свозила ее в несколько уральских городов, где давала полистать своим знакомым — при случае или специально. И часто мне приходилось наблюдать реакцию, которую и раньше встречала у людей при схожих обстоятельствах. В конце мая, к примеру, я видела точно такие же эмоции у некоторых посетителей выставки
«Жизнь других», открывшейся в Екатеринбургском филиале ГЦСИ. Центральную часть той весенне-летней экспозиции составляли снимки из частных фотоархивов, перемешанные и соединенные друг с другом так, что границы между разными и незнакомыми семьями совсем размылись, образовав новые родственные связи. Практически всем отобранным для показа карточкам характерна была необыкновенная визуальная сила и выразительность, и то и дело я слышала рядом удивленные возгласы, общий смысл которых сводился к одному вопросу: неужели это советские люди в Советской стране?
Мы так привыкли к агитационной риторике фотографии в СССР, что, когда сталкиваемся с изображениями, лишенными какого-либо пропагандистского пафоса, порой не в силах сдержаться и отреагировать на них иначе. Меж тем на упомянутой выставке подобных кадров было немало, и все время казалось, будто запечатленные на них отдыхающие мужчины и женщины находятся не во всесоюзных здравницах, а где-то на берегу юга Франции. Невозможно было избавиться от ощущения нездешности пойманных сценок и лиц.
Вот именно такого рода изумление книга Максима Шера вызвала и у тех, кому я ее показывала, да и у меня самой. Снимки, вошедшие в «Вечерний вальс», тоже отличает ошеломительная, немыслимая инаковость, оторванность от привычного представления о советской эпохе. При беглом просмотре чудится, будто эти фотографии вовсе не про нас, не про нашу страну, не про нашу историю. Заснеженный пейзаж, наблюдаемый за спиной седовласой женщины в темных очках, представляется швейцарским ландшафтом, задний план на одной из курортных карточек — каннским взморьем, а лица — лица кажутся совсем «другими».
Вероятно, похожие изображения при желании можно выудить из любого семейного альбома, но тот факт, что Шеру повезло обнаружить столько подобных кадров в пределах одного архива, только увеличивает ценность его находки. Сделана она была в петербургской коммуналке, где в прошлом веке жили этнограф и археолог Галина Бабанская и инженер Вениамин Авербах — супруги, авторы снимков, этого несчетного числа визуальных свидетельств их жизни, оставшихся ненужными, невостребованными, забытыми, отвергнутыми, так же как и банки с соленьями, старая одежда и прочие предметы, не вывезенные из квартиры наследниками.
