«Героини „Секретов“ — женщины из СССР, переехавшие в Германию. Вместе со своими моделями Резник воссоздает популярный в советское время девчоночий ритуал и прячет в землю самое близкое и дорогое — вещи, привезенные с родины, но бережно хранимые до сих пор: ноты песни о России, старый томик Достоевского, семейный снимок в декоративной рамке, кукольное платьице, кружевная салфетка, аудиокассета. В книге этот игровой мотив акцентирован с помощью вырубки в формы круга на нескольких страницах — казалось бы, очевидный, но между тем эффектный и нелишний способ подкрепить концепцию проекта. Зрителю же он помогает через годы заглянуть в чужие секретики и обнаружить в них самого себя, живущего в России здесь и сейчас, но соединенного с чужими судьбами по ту сторону границы».— Как начиналась твоя работа над проектом «Секреты»? Был ли он для тебя в свое время естественной реакцией на собственный переезд в Германию?
— Думаю, что да, это была естественная реакция. Когда я переехала сюда, я почти не говорила на немецком. Когда-то я его учила в школе в России, но там было все довольно примитивно, на уровне «читай-переводи». В связи с этим тут мне в самом начале пришлось с языком очень нелегко. Поэтому логично, что я пыталась прибиться к какой-то русской тусовке и в результате пришла в Russische Landsmannschaft (Русское землячество). Там на бесплатных занятиях по немецкому я познакомилась с русскоязычными женщинами из постсоветских республик (а ходили туда почему-то исключительно женщины). Они и стали первыми моделями для моего проекта. Потом уже я стала искать героинь через интернет.
— Какое послание тебе было важно донести через эту серию?
— Сложный вопрос. Я, скорее, хотела исследовать эту тему в первую очередь для самой себя, узнать, что у нас общего с этими женщинами. Вообще мне всегда казалось, что в игре в секретики есть что-то магическое, как и в теме переезда. Говорят, в скольких странах тебе удалось пожить, столько у тебя жизней. Это на самом деле так. Твой прошлый мир умирает, ты сам — такой, каким был — тоже умираешь и рождаешься кем-то другим. В любом случае ты должен коренным образом измениться, адаптироваться в новых условиях жизни. Многие из участниц проекта потом увидели в собственных фотографиях и секретах, что это тоже про смерть, и испугались. Наверное, так и есть: эта работа про отказ от дорогого тебе старого и реинкарнацию в новом мире.
— Ты занималась «Секретами» не один год, и, насколько мне известно, тебе не всегда было просто находить общий язык со своими героинями. С какими трудностями тебе в итоге пришлось столкнуться?
— С моделями было не всегда легко, это правда. В России гораздо проще найти героинь: кинул клич во «ВКонтакте» — и всё, очередь выстраивается. Здесь же люди намного более недоверчивые. Особенно выходцы с постсоветского пространства друг другу не доверяют, ждут подставы. Мне очень сложно было доказать, что я действительно профессиональный фотограф и художник, не пытаюсь их обмануть, втереться в доверие с какой-то нехорошей целью, напроситься к ним, не зазываю куда-то. В России профессия фотографа сегодня в моде, а тут — не особо. Гламура нет как такового, никто свои фоточки в соцсетях не выкладывает. И зачем тогда нужен фотограф? Так, бездельник какой-то. Думаю, поэтому действительно было нелегко. Сложности возникали как до съемки, так во время нее и даже после. Кое-кто из участниц проекта просто отказался подписывать model-релизы — не понравились сами себе на фото (а цели угодить заказчику портретом у меня не было; передо мной стояли несколько иные задачи). В общем, часть удачных кадров осталась лежать у меня дома на полке, но ничего страшного.
— Идея издания книги, как я понимаю, появилась у тебя намного позднее окончания проекта?
— Изначально я о такой форме презентации не думала. Как итоговый продукт рассматривала только выставку. Идея же издания появилась намного позже и явно под влиянием курсов «Фотодепартамента», где в какой-то момент все увлеклись созданием собственных книг. Кроме того, мне удалось поездить немного по фестивалям в Европе, посмотреть и потрогать разные хорошие работы, познакомиться с Ханнесом Вандерером, берлинским издателем Peperoni Books. Это как-то все решило в пользу попытки выпуска моей собственной книги.
— Сколько времени занял у тебя процесс работы над макетом? Имелись ли у тебя конкретные идеи в отношении дизайна?
— Процесс работы над макетом занял у нас с питерским дизайнером Юлей Бориссовой, наверное, около года. Я сразу отправила техническое задание, где указала цели и предложила возможные варианты решения издания. Например, была там такая фраза: «Концепция книги должна отражать идею серии „Секреты“: нечто скрытое, таинственное, мистическое (стиль проекта — мистический реализм)». Идеи дизайна, которые я излагала, тоже крутились вокруг темы скрытого, открывающегося, закрывающегося, просвечивающегося. Юля в итоге придумала собственное решение, на котором мы сразу же и остановились: сделать вырубку в форме дырочек на суперобложке и нескольких страницах. Замысел был простым и красивым, но, правда, оказался в итоге достаточно дорогостоящим и нелегким в реализации. Но я нисколько не жалею о том, что мы решили его воплотить.
— А какие этапы производства книги тебе дались труднее всего?
— Самыми сложными в работе оказались переговоры с типографией. Очень нелегко было объяснить все тонкости. Во-первых, это моя дебютная книга, и все приходилось узнавать впервые. А люди в типографии занятые, и, конечно же, никто не горит желанием тебя консультировать. Все хотят сделать быстрее и проще. Во-вторых, у меня очень маленький тираж (всего 50 экземпляров) и очень сложный макет. Та же вырубка, которая имеется в книге только на восьми из 72 страниц, требует ручной работы. Но в итоге все эти сложные и долгие переговоры того стоили: претензий к качеству изготовления издания у меня нет, все сделано на высоком уровне.
— В условиях российского книгоиздательства зачастую непросто выполнить некоторые технические задачи, которые ставят перед собой авторы. Существуют ограничения в плане выбора переплета и форматов печати, например. В этом отношении сотрудничество с немецкой типографией наверняка дало тебе ряд преимуществ.
— Мне сложно сравнить с Россией, потому что там я книг не печатала. Но, судя по общению с коллегами, там возникают все те же проблемы (впрочем, еще и многие другие). Могу предположить, что преимущества работы с типографиями в Германии — это действительно широкий выбор бумаги, качественная печать, переплет и, самое главное, понимание того, что такое фотокнига. Подозреваю, многие российские типографии даже не слышали о такой форме творческого самовыражения, поэтому не представляют, какие высокие требования предъявляются к этому медиуму. А Book Factory в Ганновере, которой владеет Йохан Вандерер и которая часто производит книги в кооперации с берлинским издательством Ханнеса Вандерера Peperoni Books (Йохан и Ханнес — родные братья, они практически выросли в типографии своих родителей), имеет давние, в несколько поколений, традиции работы с книгой вообще и фотокнигой в частности. Поэтому в этом плане там объяснять никому ничего не нужно было, и никто не смотрит на тебя круглыми глазами.
— Книги, несомненно, более долговечный продукт, нежели выставки и инсталляции. Но, что мне кажется еще более важным, они помогают лучше понять собственную работу. Можешь ли ты сказать то же самое про «Секреты»?
— Книга помогла мне понять, что проект может иметь альтернативную выставке форму реализации. Что некоторые проекты даже лучше выглядят и работают в книжном виде. Например, интимный и негромкий рассказ о воспоминаниях о доме, о родине, которые спрятаны глубоко в душе, так глубоко, что их больно и тяжело вытаскивать. У меня были некоторые сомнения насчет формата издания. Я думала, не сделать ли книгу маленькой, чтобы ее можно положить в нагрудный карман, прижать к сердцу, но потом мы решили с Юлей Бориссовой, что все-таки эти фотографии достаточно медитативны, и они нуждаются в большом формате, чтобы в них можно было погружаться, рассматривать их.
— Какие-то другие фотокнижные или просто книжные проекты тебя вдохновляли в процессе работы над собственными «Секретами»? Чей опыт тебе показался полезным и близким?
— Ох, где только мне не встречалось вдохновение! Даже моя соседка по дому — пожилая немка, которая посещала мою выставку «Секреты» здесь, в Германии, и вдруг узнала, что я работаю над книгой — принесла мне для вдохновения одно из своих любимых изданий. Там речь шла о любовных письмах разных известных людей. Их можно было разворачивать и читать (они были частично приклеены к страницам). Еще, конечно же, меня вдохновляли книги портретов Ринеке Дайкстры (Rineke Dijkstra) и Хелен ван Мин (Helen van Meene), Marrakech Дайдо Мориямы. Плюс еще много каких-то неизвестных мне изданий, которые я листала на разных фестивалях и названий которых уже не помню. Они хранятся в памяти в виде обрывков образов. Я больше запоминаю отдельные детали: здесь нравится это, тут — то.
— Ты мельком уже затронула тему понимания того, что такое фотокнига. Путаница с этим термином у нас в стране существует как внутри самого фотографического сообщества, так и за его пределами, в издательском деле в частности. А что ты вкладываешь в это понятие сама?
— Я попытаюсь понять его через апофатическое определение фотокниги: чем она не является? Фотокнига — это не книга с картинками. Фотокнига — это не каталог лучших работ. Фотокнига — это не то, что вы один раз посмотрите и поставите на полку. Фотокнига — это не то, что можно купить в обычном книжном магазине. Не любой фотопроект может стать фотокнигой. Исходя из всего этого, наверное, можно сказать, что фотокнига — это арт-объект, который внешне похож на книгу.
— Одна из проблем фотокнижной индустрии мне видится в ее чрезмерно замкнутом характере. Фотокниги покупают в целом одни и те же люди, нередко те же, кто сам выпускает свои издания. На твой взгляд, насколько возможно выйти из этого ограниченного круга?
— Этот вопрос недавно поднимался на «квадратном столе» во время Дня фотокниги в «Фотодепартаменте». Для меня остался непонятным такой посыл. Что значит «Как выйти из этого круга»? Сначала, мне кажется, нужно задать себе вопрос: а зачем из него выходить? Ради того, чтобы зарабатывать деньги, продавая фотокниги массовому читателю? Или для того, чтобы кого-то просвещать? Какова постановка задачи вообще? На том же мероприятии эта тема долго обсуждалась, велись споры: нужно ли выбирать темы для книг, более интересные среднему читателю, или нет; как сделать так, чтобы и под читателя не прогнуться, и книжку ему продать. И для меня этот вопрос все равно как-то не совсем ясен.
Наше сообщество арт-фотографов вообще замкнуто, оно не очень доступно (на «квадратном столе» на это жаловался один коммерческий фотограф, говоря, что он бы и рад покупать книги и начать разбираться в чем-то, но его и его коллег не берут в компанию). В этом есть правда жизни. Мы не слишком хотим делать наше творчество кому-то доступным. Чего же нам тогда жаловаться на отсутствие интереса к нашим книгам у массового читателя? Да и нужен ли он нам вообще? Ведь тогда придется проводить маркетинговое исследование, изучать вкусы и интересы потребителей, учитывать их. Мне кажется, это не такой простой вопрос, и в первую очередь нам нужно определиться с постановкой цели. Ведь в той же Германии простой бюргер тоже не очень-то охотно бежит покупать авторские фотокниги (чаще всего он про них и не слышал). Там покупают тоже коллекционеры, сами художники, любители искусства. Здесь просто традиции в этом плане богаче, больше это сообщество. А в принципе оно тоже остается элитарным.
— Назови несколько названий фотокниг, имеющихся в твоей личной библиотеке и входящих в твой персональный топ на настоящий момент. И чем эти работы тебя так привлекают?
— Я вообще достаточно редко покупаю фотокниги. Я не живу в собственной квартире, поэтому не хочу сильно расширять свою библиотеку, иначе мне просто ее не перевезти. Но иногда я не могу удержаться от покупки. Вот некоторые из фотокниг, которые стоят у меня на полке сейчас: Marrakech Дайдо Мориямы, Holy Bible Брумберга и Чанарина, «Бегство на край» Юлии Бориссовой, The Black Photo Album Санту Мофокенга. Есть еще пара смешных самодельных фотокниг. Я даже не понимаю, о чем они и кем сделаны. Просто они забавные и выглядят совсем как детские поделки из цветной бумаги. Я их купила на ярмарке Friends with Books в Берлине.
— А насколько велика твоя фотокнижная полка? Формируешь ли ты свою коллекцию?
— Моя книжная полка невелика. В общей сложности именно авторских фотокниг там около пятнадцати наберется. Чаще я все-таки покупаю какие-то теоретические издания по искусству, теории фотографии. Их покупка оправдывается тем, что они мне нужны для моей научной работы. Я не коллекционер по природе своей. Мне кажется, я для этого слишком эмоциональна и импульсивна. Коллекция же требует структурного подхода, логики в приобретении и элементарного ухода, в конце концов. А я сегодня здесь, завтра — там. Ни времени, ни энергии у меня на это нет. Если у меня когда-то будет свой большой дом и достаточно свободного времени, я, вероятно, придумаю интересную тему для коллекции и начну ее осознанно и скрупулезно формировать. Лет через сорок, может быть.
Наталья Резник
Self-published
50 экземпляров
24 х 30 см, 72 страницы, твердый переплет, суперобложка
Наталья Резник — фотограф, искусствовед. Родилась в Перми. Дизайнер по образованию. В 2008 году защитила кандидатскую диссертацию по философии культуры в СПбГУ. Преподавала арт-фотографию в Пермском государственном институте искусств и культуры (арт-лаборатория Photocult) и проводила воркшопы по фотографии в Пермском центре развития дизайна. С 2011-го живет в Германии и работает над исследованием по теории и истории фотографии в Университете Erlangen-Nuremberg. 2012—2013 годы — научный редактор сайта Photographer.ru. В настоящее время член редколлегии фотоблога Urbanautica, автор текстов о фотографии для Vasa Journal of Images and Culture (Австрия), Calvert Journal (UK) и других изданий. Принимала участие в выставках в Москве (Фотобиеннале), Санкт-Петербурге, Перми, Краснодаре, Екатеринбурге, Германии, США и др. Работы публиковались в журналах и блогах Conscientious, Le Journal de la Photographie, Feature Shoot, Urbanautica, Fraction Magazine, Digital Photo, Marie Claire, Cosmopolitan и т. д.
Блог Натальи Резник
А где же тут "об эмиграции как процессе, схожем с перерождением"?
ОтветитьУдалитьСергей, читай внимательнее! ) Вообще мне всегда казалось, что в игре в секретики есть что-то магическое, как и в теме переезда. Говорят, в скольких странах тебе удалось пожить, столько у тебя жизней. Это на самом деле так. Твой прошлый мир умирает, ты сам — такой, каким был — тоже умираешь и рождаешься кем-то другим.
ОтветитьУдалить