Akina Books: Из любви к странным историям

Небольшое издательство Akina Books, базирующееся в британской столице, свою историю ведет с августа 2012 года. Тем не менее за прошедший с того времени более чем полуторалетний срок оно сумело заслужить репутацию одного из наиболее любопытных независимых проектов фотокнижного рынка. В каталоге Akina накопилось два десятка публикаций, и каждая новая привлекает к себе порцию внимания, превышающую интерес, уже вызванный предыдущими работами.

В промежутке между релизами новых книг Алекс Боккетто (Alex Bocchetto), основавший издательство вместе со своей супругой Валентиной Абенаволи (Valentina Abenavoli), ответил на вопросы This is a photobook и рассказал про нулевые бюджеты, сумасшедшие эксперименты, ручной труд и любовь к процессу редактирования.

Основатели Akina Books

— Что подтолкнуло вас к созданию Akina Books?
— Скорее это был вопрос выбора того, как найти наилучшее применение собственному времени. Мы верили в книжную форму с самого начала своего интереса к фотографии. Визуальный нарратив по-прежнему является полем, открытым для множества прочтений, и мы ощутили в себе инстинкт сделать наши жизни частью этого процесса. Теперь мы уже не способны отказаться от него, даже не можем представить одиночный снимок, не думая о последовательности кадров. Я чувствую, что фотокнижный медиум развивается в новый язык, и мы пытаемся внести свой вклад в него, ведь есть много нереализованных возможностей. Так было, когда еще не существовало графических романов, а только комик-стрипы, и кто-то задумывался над тем, нельзя ли рассказать сложную историю с помощью комикса.

— Насколько мне известно, до основания Akina Books у вас было не очень много опыта в этой сфере деятельности. С какими проблемами вам пришлось столкнуться при изучении издательского дела?
— Мы все еще не освоили этот бизнес. Так, мы довольно несильны в деловых связях и маркетинге, у нас небольшая дистрибуция. Это потому, что мы направляем все усилия на развитие идей и физическое производство фотокниг. Да, нам пришлось с нуля учиться печати, переплету и всему остальному, отчасти овладевая этим прямо на ходу. Но большая проблема заключается именно в постижении бизнеса, в выяснении того, как организовать работу и даже начать что-то получать с нее. Принимаясь за дело, вы, как правило, имеете всякого рода наивные представления. Может быть, кто-то думает, будто 2000 экземпляров — очень маленький тираж, но в мире фотокниг все не так. Поэтому, когда вы продаете 200 копий, это кажется достижением. У нас нет внешних дистрибьюторов, и хорошо, что мы можем поддерживать личные отношения с большинством наших клиентов, встречаясь с ними время от времени и обмениваясь идеями.

Начинали мы с нулевого бюджета, что тоже можно было бы считать за проблему. Мы попросили пробный принтер и в течение определенного периода использовали его, потом выпросили другой и также работали с ним некоторое время, а затем наконец купили собственный. Мы стали осваивать самостоятельное переплетение книг, начав с основных методов, и продолжили экспериментами с традиционными или более сложными способами (например, «365» Александра Аксакова имеет коптский переплет, очень модный в Египте во втором веке). Кроме того, мы исследовали трафаретную печать, гравировку, тиснение и тому подобное. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было хорошее средство найти альтернативные решения и совершенствоваться в другом направлении.

— Издательское дело — это основная ваша деятельность?
— Да, более того, мы вовлечены в каждый этап формирования идеи, в дизайн и производство. Чернила и бумага входят в дверь, а выходят книги. Нам удобно трудиться из дома. У нас есть свои странные рабочие часы. Просыпаюсь я поздно, иногда работаю до двух-трех часов утра по семь дней в неделю. Идея способна появиться во время приема душа, и ее можно немедленно опробовать. Наша работа очень переплетена с повседневной жизнью. Когда мы находимся в разъездах, всегда есть книги, которыми мы занимаемся. Я люблю это! Плюс мы женаты, и это такой прекрасный беспорядок.

— Вы большое внимание уделяете изданиям, сделанным собственноручно. Откуда интерес к подобному процессу?
— Ручная работа — часть нашего бэкграунда и нашей формы сопротивления, которую мы извлекли из различных традиций, чтобы создать нечто новое. Поначалу формат «сделай сам» являлся единственным возможным для нас. Сейчас же это вопрос выбора. Поскольку создание хендмейд-книги — очень медленный процесс (по этой причине продукт получается дорогим), мы решили изготавливать две версии своих проектов — хендмейд-вариант и издание в мягкой обложке. Доступные цены — одно из наших кредо. Мы хотим делать книги, которые может купить каждый (и которые могли бы купить и мы сами). В настоящий момент мы выпускаем в подобном формате Balkan Pank, книгу фотожурналиста Йозе Сухадольника (Joze Suhadolnik) о панк-сцене в бывшей Югославии. Для нее мы используем такой же подход. Коллекционное издание в количестве 50 копий разошлось за пару дней! Это отрадный признак.

Balkan Pank by Joze Suhadolnik, 2014. 108 b/w pages, 180 × 250 mm

Вообще говоря, я немного пленочный маньяк, поэтому мне нравится, когда мои руки пачкаются во время складывания визуального повествования. Я думаю, что фотокниги — это нечто среднее между немым кино и романом, и мы расширяем этот стиль мышления. Конечно, вы также можете заниматься поэзией (свободная форма, экспрессивность, отсутствие особого нарратива), но я сам никогда не любил это.

— А вдохновлял ли вас чей-то опыт в плане создания хендмейд-фотокниг?
— Мы черпаем вдохновение в независимых музыкальных лейблах, выпускающих ограниченные издания семидюймовых винилов, в самобытной панк-сцене, в работах книжного переплетчика Кита Смита (Keith Smith), в датируемых началом XX века гравюрах на дереве с бессловесными новеллами и в их идее демократичности и визуальном языке, во французских и японских фильмах «новой волны», в методе нарезок Уильяма Берроуза, в модели селф-паблишинга Уильяма Блейка, в традициях книг художника… Однажды мы использовали на этапе редактирования машину сновидений Брайона Гайсина, и это было великолепно. Мы смешиваем множество подходов, так что трудно сказать, откуда что пришло.

— Что выделяет вас среди других независимых издателей?
— Не думаю, что кто-то столь же безумен, чтобы самостоятельно сделать 150 экземпляров книги с коптским переплетом (на каждую копию уходит свыше часа!). Наши небольшие тиражи позволяют экспериментировать в разных направлениях, мы всегда стараемся найти новый нарратив (редактирование — большая часть нашей работы), тип переплета, методы оформления. Мы выпускали цианотипную книгу, планируем реализовать эстамп в своих изданиях. Я даже приобрел Ditto Machine — спиртовой копировальный аппарат, с помощью которого вы можете выдавать заляпанные копии, пахнущие алкоголем. Существует еще так много вариантов, и мы становимся немного гиками, когда дело доходит до устаревших медиа.

— Каким должен быть проект, чтобы вы решили его издать?
— Думаю, названия наших последних изданий скажут об этом лучше, чем мог бы я сам. У нас есть определенные художественные вкусы и представления о фотографии, которую мы любим больше всего. Когда мы видим что-то, мы с первого взгляда знаем, может ли это работать для нас или нет. Это в большей степени про то, что ты чуешь нутром. Но мы всегда держим в уме книжный формат, когда оцениваем потенциал серии. Некоторые проекты, к примеру, лучше представлены в галерее, чем в книге. Однако бывает, что мы обнаруживаем работы, которые переводим в форму издания. Я слышал, как люди говорят, будто у нас есть «темный» настрой, но, полагаю, это потому, что мы находим неосвещенные стороны более интересными.

— Вы открыты предложениям со стороны незнакомых фотографов? Или же предпочитаете работать с авторами, которые вам уже известны лично?
— Мы открыты любым хорошим предложениям, соответствующим нашей редакционной линии. Нас не беспокоит, знакомы мы или нет, успешные это фотографы или неизвестные, друзья ли они нам. Конечно, при нашей модели издания очень важно идти одной дорогой с фотографом. Мы стараемся как можно больше вовлечь наших художников в процесс редактирования и выбора в отношении книжных проектов. И мы не двигаемся дальше, пока и художника, и нас все не устраивает.

— Вы всегда сами занимаетесь дизайном своих книг? Может, в каких-то случаях автор приходил к вам с готовым макетом?
— В некоторых случаях имелся макет, предложенный нам, и мы публиковали его как есть. В основном это касалось маленьких работ в рамках серии Eclisse. Это хорошо, когда вы находите фотографа, который уже рассуждает с точки зрения книги, но происходит это не всегда. Как правило, мы редактируем издание и делаем его дизайн.

Eclisse # 8. Atavism by Robert Hutinski, 2013. 44 b/w pages, 14 × 20 cm, hand-made single signature sewn binding

— Расскажите, кстати, об Eclisse, вашей самой большой серии книг. Что соединяет все издания в один проект?
— Мы начинали с некоторых узнаваемых графических элементов в рамках этой серии, но как только она пошла своим путем, изменили практически все. Может быть, это уже и не серия. Единственное, что осталось нетронутым, — факты, которые мы используем в качестве платформы экспериментов для визуального повествования. Цена изданий довольна низкая, а изображения обычно черно-белые. До сих пор мы публиковали найденные фотографии, документальные снимки, нарезки, короткие рассказы, кошмары, ритуалы. Мы приняли решение не устанавливать много правил в отношении того, что представлять в этой серии. В результате каждый выпуск значительно отличается от другого.

— Не могу не спросить вас о книге российского фотографа Александра Аксакова, которую вы выпустили в прошлом году. Что вас привлекло в истории «365»?
— Конечно же, сам предмет истории, визуальный дневник, державшийся в секрете в армейских условиях, — это нечто уникальное, то, что выходит за рамки репортажа. Мы увидели потенциал в серии под названием 365 Dreams. Из всех снимков мы создали повествование, основываясь на идее переходного этапа и нахождения внутри и снаружи, используя также смену лета и зимы в хронологическом порядке. Но в конечном счете все и так было на фотографиях, мы ничего не стали добавлять. Было удивительно прочитать Сашино предисловие и увидеть, что мы рассказали историю так, как он ее представлял. Это как раз был случай перевода проекта в книжную форму, о чем я уже говорил. Обычно для работы вам нужны отличные образы и действие, а также более глубокая составляющая, позволяющая исследовать среду персонажей. Фотографии из « 365» обладали всем этим.

365 by Alexander Aksakov, 2013. 100 colour pages, 20 x 12 cm, handmade coptic binding

— Какими проектами вы заняты в этом году?
— Мы работаем над тремя-четырьмя изданиями для Akina Books, над парой книг для Akina Factory (в рамках этого проекта мы придумываем и производим макеты и книги для других), над независимым фестивалем зинов и фотокниг, а также устраиваем воркшоп по редактированию и переплету, который будет продублирован выставкой. Всем участникам предложено представить определенное количество изображений, соответствующих теме. Мы предварительно отберем их, а выборку разместим на стене. Участники разделятся на группы и начнут редактировать снимки, которые включат в свои книги. Мы же покажем несколько методов создания повествования, настроения и воздействия, а они выберут, как вместе усовершенствовать работу.

Мне нравится, как идеи отталкиваются друг от друга, меняя форму, ведь все книги — это баланс личностей, трудящихся над ними. Если у вас есть подборка из 60 кадров и 60 групп, ни один из результатов не повторится. Поразительно то, как много существует различных путей, порой противоречивых, и как они соединяют изображения, заставляя их вступать в диалог друг с другом.

В конце нашего воркшопа книги будут переплетены студентами. В настоящий момент мы выбрали японский стиль переплета, который больше подходит конкретному случаю и является одним из лучших методов связывания одиночных листов.

— Чьи книги вам близки? Работами кого из своих коллег вы больше всего интересуетесь, а какие книги покупаете сами?
— Основная часть нашей выручки реинвестируется в создание большего числа изданий, но, когда у нас остаются свободные средства после еды, алкоголя, оплаты счетов и производственных затрат, мы покупаем книги или даже, что лучше, обмениваемся ими. Мы следим за работой почти всех независимых фотокнижных издательств, о которых знаем. У нас сложился своего рода диалог с ними. Интересно узнать их реакцию на тенденции и на то, как фотокнижный рынок развивается, в каких направлениях идет. Нам обоим нравится японской подход к фотокнигам и фотография из Японии. Иногда трудно найти информацию об их изданиях, но, как правило, это того стоит, поскольку их уровень очень высок. Akaaka, Sokyusha, Zen Foto Gallery — это лишь некоторые из великих игроков рынка в Японии, а кроме того, есть Asphalt Publishing, Reminders Photography Stronghold, Goliga — там много всего происходит.

Verbrannte Erde by Salvatore Santoro, 2013. 60 pages, 16 × 23 cm, singer-sewn

— И вопрос напоследок. Что, по-вашему, является хорошей фотокнигой?

— Такая фотокнига, которая наилучшим образом представляет на практике намерения своего создателя. Мне может понравиться это или нет, но я признаю и оценю, если что-то соответствует назначению. Я неравнодушен к книге художника и предпочитаю органичный подход. Мне нравится, когда книга работает как объект, в котором все его части действуют сообща для одной цели, усиливая содержание, вместо того чтобы доминировать. Очень непросто добиться этого баланса. Можно увлечься и остаться с излишне усложненной художественной поделкой. Необходим тонкий подход. Занимаясь этим делом, я ищу все больше и больше способов редактирования книг и того, как создается поток образов и информации. У фотокниг есть свой язык, и, я думаю, чтобы узнать его, некоторое время понадобится вглядываться в издания, оценивать их ритм, макет, редакторские решения и так далее. На сегодняшний день я нахожу наиболее интересной частью процесса именно редактирование и то, как строится последовательность снимков. Люблю книги, которые создают миры! Люблю странные и обалденные истории.